четверг, 24 июля 2014
Увидела картинку тыц и "Остапа понесло"...
Янтарная жидкость исчезала за сомкнутыми губами, оставив маслянистый след на стенках пузатого бокала. Устало сомкнув веки, мужчина с наслаждением отдался обжигающему движению алкоголя по горлу. Бесит… Вся эта суматоха. Агентство это… Эти заискивающие взгляды… Это наигранное показушное смущение… Все эти… кошечки-собачки. Перед глазами всплыло по-детски восторженное лицо Яширо, самозабвенно перебиравшего плюшевые игрушки, кучей сваленные в гримерной. В который раз посещает крамольная мысль, что слухи о любви «Великого Тсуруги» к плюшевому зверью – его рук дело.
Ухо ловит знакомый голос из тихо бормочущего телевизора. Глаза сами открываются, выцепляя взглядом любимые черты. Губы неосознанно растягиваются, отвечая на ее улыбку, подаренную ведущему какого-то шоу. Хотя…. Бесит.
Бесит снег за окном. Она обещала быть с ним в этот «особенный для Вас день, Рен-сан». И что в итоге?
- Простите, Рен-сан. – Ее виноватый голос тут же заставил напрячься в ожидании подвоха от Судьбы. – Я не смогу выполнить свое обещание и приготовить праздничный ужин. Такарада-сан подписал контракт с рекламным агентством. «Kawasaki» нужна «мисс Хилл» для, как его там,… а… рестайлинга «z1000». Вылет сегодня. И Сецу… Она должна быть одна…
Такарада – старый интриган! Отправить Кеко в Осаку для съемок. На неделю! Накануне его дня рождения! А потом еще и звонить, как ни в чем, ни бывало! Интересоваться настроением, манипулировать его здравым смыслом.
- Рен, - попыхивая сигарой, басовито вещал в трубку Лори. – Сам должен понимать, что для девочки это отличный шанс! Ей нужно развивать свой талант. И к тому же…
К дьяволу «к тому же»! К дьяволу здравый смысл! К дьяволу Такараду! Все что нужно - чтобы ОНА была рядом! Сейчас! Завтра! Всегда!!! Пальцы с силой потирают переносицу в стремлении привести в порядок разрозненные чувства. Значит «Kawasaki»... Снова, да?..
Взгляд, туманясь, застыл на огромном рекламном плакате. Этот неугомонный менеджер со словами: «Первый экземпляр» сунул тубус в руки Рена и тут же исчез, сославшись на «невероятно срочные» дела. В первый момент сердце пропустило удар, а затем с утроенной силой погнало по венам с каждой секундой закипающую кровь.
Абсолютная темнота, разорванная блеском хромированных деталей «Kawasaki Ninja 300». На спине, занимая все пространство мотоцикла, лежит девушка. Ее гибкое тело точно повторяет изгибы «стального коня». Заведенные за голову, руки ласкают переднее колесо. Откинутая голова, изящный изгиб шеи…
Поцеловать. Провести языком, заставить простонать ЕГО имя... Глухой рык срывается с мужских губ. Желание кружит голову, отдается в чреслах. Алкоголь вновь устремляется по горлу. Спрятать, заглушить…
Умопомрачительно... Рельефно вырисовывающаяся грудь, затянута в белый кожаный топ. Короткие белые шортики и белые же ботфорты, «шпильки» которых тонут в клубящейся темноте, ничего особо не скрывают. Напротив. Оттеняя легкий загар, они позволяют любоваться стройными ногами и подтянутым животиком «американки». По девичьей коже невесомо скользят мужские пальцы. Угадать счастливчика не представляется возможным. Сюрреалистичная игра светотени делает высокий силуэт едва заметным.
Один Будда знает, КАК ему хотелось ее в тот момент! Отбросить правила морали, сомнения. И взять ее. Прямо на студии! И не важно, что для всех окружающих в тот момент они были братом и сестрой!
Ее смех колокольчиком разнесся по гостиной, заставив оторваться от плаката и вновь обратить внимание на экран. Смеется… Улыбается… Не с ним, не ему…
Бесит… Бесит-бесит-БЕСИТ!!! От плохо контролируемой ярости и бурлящего в крови желания плазменный экран разлетается осколками, смешиваясь с останками пузатого бокала.
- Дьявольщина! - По комнате разнесся запах элитного виски. Рен устало сполз на пол гостиной вытягивая длинные ноги. Апатия сдавила сердце и актер, откинув голову на диванную подушку, закрыл глаза.
Сколько он так просидел? Пол-часа? Час? Вакуум тишины разорвал звонок в дверь. Пришедший был бессовестно настойчив. Тяжело поднявшись, Рен пересек коридор и рывком распахнул дверь.
- Тсуруга Рен? - Уточнил паренек, потирая веснушчатый нос. Получив хмурый кивок в ответ, он просиял и протянул актеру планшет. - Распишитесь, пожалуйста, в получении.
Оставляя размашистую подпись напротив собственного адреса Рен из-под челки рассматривал курьера. Интересно, сколько ему? Лет семнадцать? Планшет и ручка вернулись владельцу и брюнет нетерпеливо глянул на курьера. - Ну?
- Это Вам! - Огромного размера коробка, установленная на трехколесной тележке, появилась перед изумленным Тсуругой. - Забирайте. - Вкатив и установив доставленное напротив распашных дверей гостиной, мальчишка вежливо поклонился. - Всего доброго.
- Спасибо, - Рен ошарашенно проводил его взглядом и перевел взгляд на коробку. - Ну и что это такое?
От размышлений его отвлек телефонный звонок.
- Рен! Мальчик мой! - Восторженный рокот, повинуясь неосторожно нажатой кнопке, разнесся по пустой квартире. - Ну как? Получил мой подарок?
- М-м-м? Ваш подарок, Такарада-сан? - Играть удивление практически не требовалось. - К чему такая щедрость?
- Ах ты ж, неблагодарный! Я столько сил угробил! Столько времени потратил!
- Ох... - Рен закатил глаза, представляя выражение лица Лори. - Давайте без пафоса, господин Президент.
- Все настроение убил, поганец! Ты открыл коробку? - Вопросил Такарада, разваливаясь в любимом кресле и раскуривая сигару. - Чего ждешь?
Обреченно вздохнув, Тсуруга принялся за дело, попутно вслушиваясь в брюзжание "дядюшки". *... все по эскизам... а еще есть голосовое управление... и к тому же...* Под первым слоем гофрированной бумаги оказалась нарядная глянцевая коробка. *...только аккуратнее, не представляешь даже КАКИЕ связи мне пришлось задействовать...* Усмехнувшись, Рен снял крышку.
- В общем, с Днем Рождения тебя, Рен! - Закончил Лори. В тишину понеслись короткие гудки отбоя.
В голове зашумело, а из легких, казалось, пропал весь воздух. Сквозь слой пленки на него взирали широко распахнутые медовые глаза.
Янтарная жидкость исчезала за сомкнутыми губами, оставив маслянистый след на стенках пузатого бокала. Устало сомкнув веки, мужчина с наслаждением отдался обжигающему движению алкоголя по горлу. Бесит… Вся эта суматоха. Агентство это… Эти заискивающие взгляды… Это наигранное показушное смущение… Все эти… кошечки-собачки. Перед глазами всплыло по-детски восторженное лицо Яширо, самозабвенно перебиравшего плюшевые игрушки, кучей сваленные в гримерной. В который раз посещает крамольная мысль, что слухи о любви «Великого Тсуруги» к плюшевому зверью – его рук дело.
Ухо ловит знакомый голос из тихо бормочущего телевизора. Глаза сами открываются, выцепляя взглядом любимые черты. Губы неосознанно растягиваются, отвечая на ее улыбку, подаренную ведущему какого-то шоу. Хотя…. Бесит.
Бесит снег за окном. Она обещала быть с ним в этот «особенный для Вас день, Рен-сан». И что в итоге?
- Простите, Рен-сан. – Ее виноватый голос тут же заставил напрячься в ожидании подвоха от Судьбы. – Я не смогу выполнить свое обещание и приготовить праздничный ужин. Такарада-сан подписал контракт с рекламным агентством. «Kawasaki» нужна «мисс Хилл» для, как его там,… а… рестайлинга «z1000». Вылет сегодня. И Сецу… Она должна быть одна…
Такарада – старый интриган! Отправить Кеко в Осаку для съемок. На неделю! Накануне его дня рождения! А потом еще и звонить, как ни в чем, ни бывало! Интересоваться настроением, манипулировать его здравым смыслом.
- Рен, - попыхивая сигарой, басовито вещал в трубку Лори. – Сам должен понимать, что для девочки это отличный шанс! Ей нужно развивать свой талант. И к тому же…
К дьяволу «к тому же»! К дьяволу здравый смысл! К дьяволу Такараду! Все что нужно - чтобы ОНА была рядом! Сейчас! Завтра! Всегда!!! Пальцы с силой потирают переносицу в стремлении привести в порядок разрозненные чувства. Значит «Kawasaki»... Снова, да?..
Взгляд, туманясь, застыл на огромном рекламном плакате. Этот неугомонный менеджер со словами: «Первый экземпляр» сунул тубус в руки Рена и тут же исчез, сославшись на «невероятно срочные» дела. В первый момент сердце пропустило удар, а затем с утроенной силой погнало по венам с каждой секундой закипающую кровь.
Абсолютная темнота, разорванная блеском хромированных деталей «Kawasaki Ninja 300». На спине, занимая все пространство мотоцикла, лежит девушка. Ее гибкое тело точно повторяет изгибы «стального коня». Заведенные за голову, руки ласкают переднее колесо. Откинутая голова, изящный изгиб шеи…
Поцеловать. Провести языком, заставить простонать ЕГО имя... Глухой рык срывается с мужских губ. Желание кружит голову, отдается в чреслах. Алкоголь вновь устремляется по горлу. Спрятать, заглушить…
Умопомрачительно... Рельефно вырисовывающаяся грудь, затянута в белый кожаный топ. Короткие белые шортики и белые же ботфорты, «шпильки» которых тонут в клубящейся темноте, ничего особо не скрывают. Напротив. Оттеняя легкий загар, они позволяют любоваться стройными ногами и подтянутым животиком «американки». По девичьей коже невесомо скользят мужские пальцы. Угадать счастливчика не представляется возможным. Сюрреалистичная игра светотени делает высокий силуэт едва заметным.
Один Будда знает, КАК ему хотелось ее в тот момент! Отбросить правила морали, сомнения. И взять ее. Прямо на студии! И не важно, что для всех окружающих в тот момент они были братом и сестрой!
Ее смех колокольчиком разнесся по гостиной, заставив оторваться от плаката и вновь обратить внимание на экран. Смеется… Улыбается… Не с ним, не ему…
Бесит… Бесит-бесит-БЕСИТ!!! От плохо контролируемой ярости и бурлящего в крови желания плазменный экран разлетается осколками, смешиваясь с останками пузатого бокала.
- Дьявольщина! - По комнате разнесся запах элитного виски. Рен устало сполз на пол гостиной вытягивая длинные ноги. Апатия сдавила сердце и актер, откинув голову на диванную подушку, закрыл глаза.
Сколько он так просидел? Пол-часа? Час? Вакуум тишины разорвал звонок в дверь. Пришедший был бессовестно настойчив. Тяжело поднявшись, Рен пересек коридор и рывком распахнул дверь.
- Тсуруга Рен? - Уточнил паренек, потирая веснушчатый нос. Получив хмурый кивок в ответ, он просиял и протянул актеру планшет. - Распишитесь, пожалуйста, в получении.
Оставляя размашистую подпись напротив собственного адреса Рен из-под челки рассматривал курьера. Интересно, сколько ему? Лет семнадцать? Планшет и ручка вернулись владельцу и брюнет нетерпеливо глянул на курьера. - Ну?
- Это Вам! - Огромного размера коробка, установленная на трехколесной тележке, появилась перед изумленным Тсуругой. - Забирайте. - Вкатив и установив доставленное напротив распашных дверей гостиной, мальчишка вежливо поклонился. - Всего доброго.
- Спасибо, - Рен ошарашенно проводил его взглядом и перевел взгляд на коробку. - Ну и что это такое?
От размышлений его отвлек телефонный звонок.
- Рен! Мальчик мой! - Восторженный рокот, повинуясь неосторожно нажатой кнопке, разнесся по пустой квартире. - Ну как? Получил мой подарок?
- М-м-м? Ваш подарок, Такарада-сан? - Играть удивление практически не требовалось. - К чему такая щедрость?
- Ах ты ж, неблагодарный! Я столько сил угробил! Столько времени потратил!
- Ох... - Рен закатил глаза, представляя выражение лица Лори. - Давайте без пафоса, господин Президент.
- Все настроение убил, поганец! Ты открыл коробку? - Вопросил Такарада, разваливаясь в любимом кресле и раскуривая сигару. - Чего ждешь?
Обреченно вздохнув, Тсуруга принялся за дело, попутно вслушиваясь в брюзжание "дядюшки". *... все по эскизам... а еще есть голосовое управление... и к тому же...* Под первым слоем гофрированной бумаги оказалась нарядная глянцевая коробка. *...только аккуратнее, не представляешь даже КАКИЕ связи мне пришлось задействовать...* Усмехнувшись, Рен снял крышку.
- В общем, с Днем Рождения тебя, Рен! - Закончил Лори. В тишину понеслись короткие гудки отбоя.
В голове зашумело, а из легких, казалось, пропал весь воздух. Сквозь слой пленки на него взирали широко распахнутые медовые глаза.
…Стены зала теряются в туманной дымке. Красивые слова, трогательные поздравления всегда вызывают у нее слезы. Эмоции… Такие эмоции непозволительная роскошь для идеального и роскошного макияжа идеальной актрисы. Легкий смех. Искусственный, но кто это заметит... Благодарная улыбка на каждое «Вы просто неподражаемо обворожительны». Едва заметный отказ в повороте головы на приглашение потанцевать. Стук ее каблучков отражается от мрамора пола и теряется в высоких сводчатых потолках. Роскошный интерьер. Да и как он может быть другим в поместье Лори Такарады?..
Она не идет — нет, она скользит по залу, высматривая кого-то в толпе. Единственный кто ей нужен, здесь ли он?.. Круговорот лиц затягивает, не дает задержаться взгляду: лица проплывают мимо, знакомые и незнакомые одновременно. Сотни ничего не значащих для нее масок сливаются в калейдоскопе огней, смеха, звучащей музыки. Хрустальные люстры… живой оркестр… кружащиеся пары. Это уже не ново, уже почти привычно. Давно ли она перестала ждать праздника устраиваемого любимым Президентом. Любого праздника, который непременно заканчивался чем-то волшебным. Без малого четыре года. Четыре года одиноких праздников в толпе друзей, коллег, знакомых.
Свадебный ужин. Глаза сами находят счастливую пару. Маленькая фигурка в белом атласном платье. Фата нежным кружевом легко прикрывает плечи и руку мужчины, трепетно и нежно ласкающую открытую спину. Высокий, статный, в идеально сидящем костюме. Смоль уложенных волос, сверкающая счастливая улыбка. Подумать только, Президент Такарада оказался просто невероятно идеальным женихом. Сияющая Джилли-сан, трепетно прижимающаяся к мужу и принимающая поздравления, взывает радостную и чуть завистливую улыбку. Гости, поздравления, тосты. Время будто застыло, все погрузилось в какое-то безвременье. Или в прошлое. Когда все было возможным.
Она ловко подхватывает с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и улыбается своим мыслям. Улыбка выходит откровенно жалкой. Неужели он не придет сегодня?.. Не может же быть такого, вон и папа тут, и Джулия-сан… Взгляд сам находит высокую светловолосую фигуру названного отца, которого смеющаяся Мария-чан тянет в центр танцующих пар.
Огромный витраж рассеивает лунный свет на стены, украшенные старинными гобеленами и картинами, коллекциям которых позавидовал бы сам Лувр. Все как во сне. Стеклянные двери в главный зал отражают легко идущую девушку. Платье цвета чистейших изумрудов: тугой лиф с низким декольте, открытые плечи. Золотой поясок охватывает ткань под грудью, концы его струятся вниз и прячутся в мягких складках юбки, льнувшей к ногам. Высоко уложенные волосы, перевиты сверкающей кристаллами цепочкой. Пара локонов, самовольно покинувших прическу, щекочут шею. На шее - ожерелье из золотых нитей, кажущееся чудом застывшей паутинкой…
Нет, это не сон, это самая настоящая реальность: чудесные картины, гобелены и зеркала — особенно зеркала, в массивных позолоченных рамах, которые так и манят взглянуть, погрузиться в отражение, поменяться с ним местами. Она останавливается у зеркала: мерцание в темной глубине, серебристо-белый сполох. Лоб сам прижимается к холодной гладкой поверхности. Руки буквально выдирают шпильки, удерживающие волосы в прическе. Тихий вздох облегчения и тяжелые локоны огненным покрывалом прячут чуть подрагивающие плечи... Где же ты?..
— Выйди на улицу… — шепчет зеркало. — Выйди…
Действительно, какой смысл стоять здесь, давая почву для пересудов среди тех, кто увидит ее, ведущую актрису, такой жалкой. Надо выйти. И она идет к боковой двери — оттуда удобнее попасть в ухоженный сад. Сумерки давно уступили место таинственно мерцающей ночи. Воздух насыщен ароматом цветов, он кружит голову, позволяет расслабиться. По дорожке можно идти даже на каблуках, но почти ничего не видно. В какой-то момент она едва не падает… Рука… Такая теплая и надежная… Она подхватывает ее в последний момент. По коже разбегаются золотистые искорки. Становится трудно дышать.
Она безотчетно счастливо улыбается: нашла…
— Пойдем, — тихий бархатный шепот у уха, пускает вскачь ее маленькое сердце. — Пойдем, там есть беседка, там пусто, я знаю… Мы…потанцуем с тобой, хорошо?
Она кивает и идет за ним в податливое тепло ночного сада, в стрекот цикад и в падающие звезды. Беседка — словно взрыв взбитых сливок, фантазия сумасшедшего архитектора, непонятно как прилепившаяся к берегу классического пруда. Но какое ей дело до причуд архитектуры, когда ОН рядом… Лицом к лицу… Его рука уверенно ложится ей на талию… Из, искусно спрятанных в саду, колонок льется танго. Обжигающая музыка страсти заполняет все ее существо, течет по венам, заставляет верить, желать, любить.
— Потанцуем, любимая?..
Она кивает, отвечая всем телом, всем своим существом, и через мгновение их губы встречаются — а она опасалась, что все окажется сном. Не сон, он здесь, такой родной, такой желанный. Она доверчиво закрывает глаза, наслаждаясь тем, как танго переходит в танец его рук по ее телу…
Она не идет — нет, она скользит по залу, высматривая кого-то в толпе. Единственный кто ей нужен, здесь ли он?.. Круговорот лиц затягивает, не дает задержаться взгляду: лица проплывают мимо, знакомые и незнакомые одновременно. Сотни ничего не значащих для нее масок сливаются в калейдоскопе огней, смеха, звучащей музыки. Хрустальные люстры… живой оркестр… кружащиеся пары. Это уже не ново, уже почти привычно. Давно ли она перестала ждать праздника устраиваемого любимым Президентом. Любого праздника, который непременно заканчивался чем-то волшебным. Без малого четыре года. Четыре года одиноких праздников в толпе друзей, коллег, знакомых.
Свадебный ужин. Глаза сами находят счастливую пару. Маленькая фигурка в белом атласном платье. Фата нежным кружевом легко прикрывает плечи и руку мужчины, трепетно и нежно ласкающую открытую спину. Высокий, статный, в идеально сидящем костюме. Смоль уложенных волос, сверкающая счастливая улыбка. Подумать только, Президент Такарада оказался просто невероятно идеальным женихом. Сияющая Джилли-сан, трепетно прижимающаяся к мужу и принимающая поздравления, взывает радостную и чуть завистливую улыбку. Гости, поздравления, тосты. Время будто застыло, все погрузилось в какое-то безвременье. Или в прошлое. Когда все было возможным.
Она ловко подхватывает с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и улыбается своим мыслям. Улыбка выходит откровенно жалкой. Неужели он не придет сегодня?.. Не может же быть такого, вон и папа тут, и Джулия-сан… Взгляд сам находит высокую светловолосую фигуру названного отца, которого смеющаяся Мария-чан тянет в центр танцующих пар.
Огромный витраж рассеивает лунный свет на стены, украшенные старинными гобеленами и картинами, коллекциям которых позавидовал бы сам Лувр. Все как во сне. Стеклянные двери в главный зал отражают легко идущую девушку. Платье цвета чистейших изумрудов: тугой лиф с низким декольте, открытые плечи. Золотой поясок охватывает ткань под грудью, концы его струятся вниз и прячутся в мягких складках юбки, льнувшей к ногам. Высоко уложенные волосы, перевиты сверкающей кристаллами цепочкой. Пара локонов, самовольно покинувших прическу, щекочут шею. На шее - ожерелье из золотых нитей, кажущееся чудом застывшей паутинкой…
Нет, это не сон, это самая настоящая реальность: чудесные картины, гобелены и зеркала — особенно зеркала, в массивных позолоченных рамах, которые так и манят взглянуть, погрузиться в отражение, поменяться с ним местами. Она останавливается у зеркала: мерцание в темной глубине, серебристо-белый сполох. Лоб сам прижимается к холодной гладкой поверхности. Руки буквально выдирают шпильки, удерживающие волосы в прическе. Тихий вздох облегчения и тяжелые локоны огненным покрывалом прячут чуть подрагивающие плечи... Где же ты?..
— Выйди на улицу… — шепчет зеркало. — Выйди…
Действительно, какой смысл стоять здесь, давая почву для пересудов среди тех, кто увидит ее, ведущую актрису, такой жалкой. Надо выйти. И она идет к боковой двери — оттуда удобнее попасть в ухоженный сад. Сумерки давно уступили место таинственно мерцающей ночи. Воздух насыщен ароматом цветов, он кружит голову, позволяет расслабиться. По дорожке можно идти даже на каблуках, но почти ничего не видно. В какой-то момент она едва не падает… Рука… Такая теплая и надежная… Она подхватывает ее в последний момент. По коже разбегаются золотистые искорки. Становится трудно дышать.
Она безотчетно счастливо улыбается: нашла…
— Пойдем, — тихий бархатный шепот у уха, пускает вскачь ее маленькое сердце. — Пойдем, там есть беседка, там пусто, я знаю… Мы…потанцуем с тобой, хорошо?
Она кивает и идет за ним в податливое тепло ночного сада, в стрекот цикад и в падающие звезды. Беседка — словно взрыв взбитых сливок, фантазия сумасшедшего архитектора, непонятно как прилепившаяся к берегу классического пруда. Но какое ей дело до причуд архитектуры, когда ОН рядом… Лицом к лицу… Его рука уверенно ложится ей на талию… Из, искусно спрятанных в саду, колонок льется танго. Обжигающая музыка страсти заполняет все ее существо, течет по венам, заставляет верить, желать, любить.
— Потанцуем, любимая?..
Она кивает, отвечая всем телом, всем своим существом, и через мгновение их губы встречаются — а она опасалась, что все окажется сном. Не сон, он здесь, такой родной, такой желанный. Она доверчиво закрывает глаза, наслаждаясь тем, как танго переходит в танец его рук по ее телу…
Мужчина бережно доставал из коробки и выкладывал на низкий столик статуэтки: деревянные, ониксовые, мраморные. Портреты, выполненные шелком, пастелью и маслом. Фотографии черно-белые и цветные. Вырезки из газет и глянцевых журналов.… Тринадцать женских образов. Тринадцать жизней. Тринадцать имен.
Тринадцать женщин, которых я ненавидел и которых любил до слепого обожания. Которым я поклонялся и которых подчинял сам. У них я валялся в ногах, умоляя о снисхождении, и их же я унижал, заставлял, брал, не спрашивая согласия... Тринадцать таких разных женщин. Жрица и амазонка. Куртизанка и монашка. Ведьма и врачевательница. Воровка, воительница, танцовщица, вышивальщица, бродяжка, парфюмер, актриса. Тринадцать раз разная... Тринадцать раз одна…
Пальцы привычно очертили контуры лица на фотографии, коснулись глаз цвета меда, сияющей улыбки. Кёко… Могами Кёко… Ее новое имя. Имя этой жизни, этой реальности. Она - актриса знаменитого японского агентства талантов «LME». Она молода, известна, обеспечена. У нее тысячи тысяч разновозрастных поклонников, как среди мужчин, так и среди женщин. Она не верит в любовь и не ждет ее. По большому счету она никому вообще не верит, никогда ни о чем не просит и ничего не боится. Ну, разве что меня... Ухмыльнувшись собственным размышлениям, мужчина прикрыл глаза необычного фиолетового оттенка.
О да, она боится меня. Даже не зная меня сейчас, она боится. Каждое рождение для нее все происходит вновь. Без боли и страхов прошлой жизни. И каждое новое рождение я надеюсь остаться с ней. Закрепиться в ее памяти, сердце, душе… Напрасно.… А я помню... Помню каждую ее.
*Милый…* Ветер принес растаявший шепот, растрепав серебристые волосы. Это ты зовешь меня, я почти слышу…
Прекрасная в гневе и неистовстве... Жрица Хаоса… Люблю тебя моя Темная Королева! Боготворю тебя! Поклоняюсь тебе! С первой встречи, первого мгновения, когда нерадивый воришка решил, что он сможет ограбить обитель богини смерти Дзигокудаю…
Ты была жрицей... Удар твоего стилета, разорвавший мою грудь… безумный огонь твоих топазовых глаз и мое сердце в твоей руке…. Кто расскажет, как рождается любовь?.. Кто знает как это?.. Ах! Глаза в глаза... Ах! Дыхание одно на двоих... Ах, эти бабочки в животе! Глупо… тоскливо... банально… Моя любовь родилась как вспышка сверхновой: с последним ударом моего сердца на твоей окровавленной ладони…
Я помню это. Я помню все. Память - моя награда и мое проклятье. В безмолвной тишине Вечности все, о чем я мечтал – о твоей скорейшей смерти. Ждал, наблюдал, подталкивал…
Тогда я впервые заметил Его. Он всегда был рядом с тобой, охранял, спасал, оберегал. Он не давал тебе уйти в тень Вечности, уйти ко мне. Он любил тебя... Тоже любил.… Иначе... Его любовь была другой…. Не моей.… И я возненавидел Его. От всей души, яростно, искренне.… И продал душу Дзигокудаю за возможность помнить и изменять себя по желанию моему. Тринадцать раз за вечное служение Смерти.
Я убил Его. Смог. В ТОЙ, самой первой "нашей" жизни. И тогда ты испугалась… Испугалась впервые... За него... Молила Богиню пощадить. Забрать тебя вместо него. А я у тебя на глазах выжег ему сердце и забрал обоих. Но получить тебя не смог… Веками от рождения к рождению я уничтожал Его, убивал, изменял, наказывал, не пуская к тебе. Но Он тоже помнит, помнит и ищет.… И находит…. Всегда….
Не верю, что Боги связали вас «алой нитью»! Пусть вы повстречались раньше, пусть он был твоим рабом, но ты моя! МОЯ!!! Только я могу понять тебя, твою душу, твое предназначение. Почему же ты не подпускаешь меня?! Почему боишься? Почему всегда Он?!! Что у Вас есть?! Этот чертов камушек и проклятая ленточка, которых я не могу уничтожить!
*Милый?…*
Я слышу тебя, чертова девка! Слышу.… О, Дьяволица.…Не принимаешь и не отпускаешь меня… Проклятье! Я не сдамся, еще рано сдаваться! В этой жизни у меня есть шанс! Ты не знаешь Его. Он тебя тоже. Он даже не помнит! Я все для этого сделал! Пальцы непроизвольно сжались, заставляя с легким хрустом корчиться глянец фотографии. Есть шанс…последний…
Вокруг ощутимо потемнело. Холод внезапным порывом прошил тело от макушки до пят, заставляя встряхнуться. Смятая фотография, выпущенная из когтистой лапки, упала на гладкую поверхность стола среди своих, более удачливых, товарок. Обрывая каркающий смех, в открытое окно вылетел серебряноголовый ворон…
Цветущая сакура дарила упоительный аромат душному городу, украшая его словно невесту в день венчания. Пара взмахов крыльями, парение, еще взмах. Сердце заходилось в восторженном ожидании встречи. Взмах, еще один и еще. Я уже чувствовал ее рядом. У аллеи остановился небольшой автомобиль, загорелись аварийные огни. На траву под сень деревьев выпорхнула рыжеволосая девушка.
- Яширо-сан! – Ее голос перезвоном колокольчиков разбил мое раздражение. Она нетерпеливо подпрыгивала на месте и восторженно кружилась, по-детски крыльями раскинув руки, чем вызвала улыбку у мужчины в стильных очках. Ее менеджер, с претензией на солидность. – Только посмотрите, какая красота! Волшебство!!!
Волшебство…Ворон спикировал вниз и аккуратно опустился на плечо актрисе. В клюве птицы был зажат цветок сакуры.
- Милый! Смотрите, Яширо-сан, Милый прилетел! – В раскрытую ладонь легко опустился нежно розовый цветок. - С подарком!
- Да-да…конечно…. «Милый»…Старая седая ворона… - Тихое бурчание верного менеджера вызвало заливистый смех актрисы и гневный, обещавший все кары земные и небесные, взгляд фиолетовых глаз.
- Птицы не седеют, Яширо-сан, - отсмеявшись, девушка легко провела пальчиками по голове нахохлившегося ворона, который тут же прижмурился, впитывая ласку. – Милый просто необычный, перышки словно серебряные.… Дай мне лапку…вот так. Теперь ты не потеряешься.
Сердце едва не остановилось от восторга, когда я увидел желтый атлас, обвивающий цевку. Признала меня? Подарила мне эту чертову ленточку! Признала!
- Все это конечно прекрасно, Кёко-чан, но мы уже опаздываем. – Мужчина демонстративно потряс ежедневником и постучал пальцем по часам на запястье. – Президент будет гневаться, если не выполним его треб…просьбы.
- Не будет, Яширо-сан, успеем, - девушка пересадила птицу на руку и усмехнулась, делая вид, что не услышала оговорки. – Поехали.
Тихо урча, автомобиль двигался вдоль заполненных улиц, останавливаясь на светофорах. Я живой статуэткой замер на девичьих коленях, в то время как легкие пальчики оглаживали перья, касались клюва, брюшка. Все мое существо млело от ласки. Надежда плющом обвивала сердце. Наконец-то рядом, теперь вместе. Я создам ей сказку с магией, с превращениями нелепой птицы в рыцаря. Она так любит сказки. И она примет меня. «И жили они долго и счастливо» теперь будет написано для нас.
Неровный, чуть затихающий гул разорвал тишину, заставив встрепенуться.
- Тшшшш…..Тише, Милый, - девушка ласково прижала к телу взметнувшиеся крылья. - Это самолет, стальная птица. Не бойся.
Не бойся?! Страх липкой жижей уже подобрался к расслабленным мыслям. Жуткое ощущение краха тисками сжало душу.
- Кёко-чан, - менеджер открыл дверцу машины и теперь протягивал руку, чтобы помочь выйти. – Пора.
- Спасибо, - актриса с благодарностью оперлась на предложенную руку и вышла. Каблучки застучали по ступеням, ведущим к зданию международного аэропорта. Рядом семенил Яширо, старательно выдавая свой способ передвижения за размеренный шаг. Задорная мелодия телефона ворвалась в сознание. Словно в замедленной съемке я увидел, как мужчина нажимает кнопку ответа, как вслушивается и останавливает девушку, жестами показывая на боковую дорожку.
– Да, хорошо, я понял. Кёко-чан, самолет приземлился раньше и нас уже ждут. Сюда.
Тридцать пять девичьих шагов от развилки. Цветущая сакура. В ее тени - скамья с коваными ножками. Навстречу поднимается улыбающийся брюнет, протягивая Яширо руку.
- Мистер Яширо? Я правильно понял? – кивок менеджера. – Спасибо, что нашли время встретить нас. Рик Морган, помощник режиссера. Рад знакомству. А Вы, должно быть, мисс Могами?
- Могами Кёко, - протянутая рука, улыбка, легкий поклон. – Прошу, позаботьтесь обо мне. – Я нетерпеливо переступаю на ее плече, неосознанно впиваясь когтями в тонкую ткань. – Ай! Милый, мне больно... – шепчет она, поворачиваясь ко мне и аккуратно разгибая когтистые пальцы. – Все хорошо, тише…
- Какая необычная птица. Это же ворон, да? За всю жизнь не видел такой расцветки. - Плющ на сердце превращается в терновник и миллионами острых шипов пронзает меня изнутри. Так не должно быть… Его голос… Я узнал бы его из миллионов. Почему он здесь? Как? – Извините за задержку, искал свой талисман. Представляете, цепочка порвалась!
Улыбка, сиреневый камушек, убираемый в нагрудный карман, протянутая рука. Он узнал ее. Нашел.…Снова… Любимое лицо неосознанно озаряется просто невероятным светом… Сияющие топазы глаз, улыбка, способная отогнать тьму веков, легкая вибрация, пробежавшая по ее телу незаметная окружающим, словно ток пронзает меня. Потерял…Сказку… счастье… жизнь… вечность.…
Из глаз стекли и упали на ее тунику слезы.… А говорят, птицы не плачут. Взмах крыльев, воздушный поток легко подхватывает меня и поднимает ввысь.
– Куон Хизури, режиссер. – Доносится его переполненный неприкрытым восторгом голос. - Мисс...
- Могами… Могами Кёко.
На переплетенные в рукопожатии пальцы тихо опустилась желтая атласная ленточка…
Тринадцать женщин, которых я ненавидел и которых любил до слепого обожания. Которым я поклонялся и которых подчинял сам. У них я валялся в ногах, умоляя о снисхождении, и их же я унижал, заставлял, брал, не спрашивая согласия... Тринадцать таких разных женщин. Жрица и амазонка. Куртизанка и монашка. Ведьма и врачевательница. Воровка, воительница, танцовщица, вышивальщица, бродяжка, парфюмер, актриса. Тринадцать раз разная... Тринадцать раз одна…
Пальцы привычно очертили контуры лица на фотографии, коснулись глаз цвета меда, сияющей улыбки. Кёко… Могами Кёко… Ее новое имя. Имя этой жизни, этой реальности. Она - актриса знаменитого японского агентства талантов «LME». Она молода, известна, обеспечена. У нее тысячи тысяч разновозрастных поклонников, как среди мужчин, так и среди женщин. Она не верит в любовь и не ждет ее. По большому счету она никому вообще не верит, никогда ни о чем не просит и ничего не боится. Ну, разве что меня... Ухмыльнувшись собственным размышлениям, мужчина прикрыл глаза необычного фиолетового оттенка.
О да, она боится меня. Даже не зная меня сейчас, она боится. Каждое рождение для нее все происходит вновь. Без боли и страхов прошлой жизни. И каждое новое рождение я надеюсь остаться с ней. Закрепиться в ее памяти, сердце, душе… Напрасно.… А я помню... Помню каждую ее.
*Милый…* Ветер принес растаявший шепот, растрепав серебристые волосы. Это ты зовешь меня, я почти слышу…
Прекрасная в гневе и неистовстве... Жрица Хаоса… Люблю тебя моя Темная Королева! Боготворю тебя! Поклоняюсь тебе! С первой встречи, первого мгновения, когда нерадивый воришка решил, что он сможет ограбить обитель богини смерти Дзигокудаю…
Ты была жрицей... Удар твоего стилета, разорвавший мою грудь… безумный огонь твоих топазовых глаз и мое сердце в твоей руке…. Кто расскажет, как рождается любовь?.. Кто знает как это?.. Ах! Глаза в глаза... Ах! Дыхание одно на двоих... Ах, эти бабочки в животе! Глупо… тоскливо... банально… Моя любовь родилась как вспышка сверхновой: с последним ударом моего сердца на твоей окровавленной ладони…
Я помню это. Я помню все. Память - моя награда и мое проклятье. В безмолвной тишине Вечности все, о чем я мечтал – о твоей скорейшей смерти. Ждал, наблюдал, подталкивал…
Тогда я впервые заметил Его. Он всегда был рядом с тобой, охранял, спасал, оберегал. Он не давал тебе уйти в тень Вечности, уйти ко мне. Он любил тебя... Тоже любил.… Иначе... Его любовь была другой…. Не моей.… И я возненавидел Его. От всей души, яростно, искренне.… И продал душу Дзигокудаю за возможность помнить и изменять себя по желанию моему. Тринадцать раз за вечное служение Смерти.
Я убил Его. Смог. В ТОЙ, самой первой "нашей" жизни. И тогда ты испугалась… Испугалась впервые... За него... Молила Богиню пощадить. Забрать тебя вместо него. А я у тебя на глазах выжег ему сердце и забрал обоих. Но получить тебя не смог… Веками от рождения к рождению я уничтожал Его, убивал, изменял, наказывал, не пуская к тебе. Но Он тоже помнит, помнит и ищет.… И находит…. Всегда….
Не верю, что Боги связали вас «алой нитью»! Пусть вы повстречались раньше, пусть он был твоим рабом, но ты моя! МОЯ!!! Только я могу понять тебя, твою душу, твое предназначение. Почему же ты не подпускаешь меня?! Почему боишься? Почему всегда Он?!! Что у Вас есть?! Этот чертов камушек и проклятая ленточка, которых я не могу уничтожить!
*Милый?…*
Я слышу тебя, чертова девка! Слышу.… О, Дьяволица.…Не принимаешь и не отпускаешь меня… Проклятье! Я не сдамся, еще рано сдаваться! В этой жизни у меня есть шанс! Ты не знаешь Его. Он тебя тоже. Он даже не помнит! Я все для этого сделал! Пальцы непроизвольно сжались, заставляя с легким хрустом корчиться глянец фотографии. Есть шанс…последний…
Вокруг ощутимо потемнело. Холод внезапным порывом прошил тело от макушки до пят, заставляя встряхнуться. Смятая фотография, выпущенная из когтистой лапки, упала на гладкую поверхность стола среди своих, более удачливых, товарок. Обрывая каркающий смех, в открытое окно вылетел серебряноголовый ворон…
Цветущая сакура дарила упоительный аромат душному городу, украшая его словно невесту в день венчания. Пара взмахов крыльями, парение, еще взмах. Сердце заходилось в восторженном ожидании встречи. Взмах, еще один и еще. Я уже чувствовал ее рядом. У аллеи остановился небольшой автомобиль, загорелись аварийные огни. На траву под сень деревьев выпорхнула рыжеволосая девушка.
- Яширо-сан! – Ее голос перезвоном колокольчиков разбил мое раздражение. Она нетерпеливо подпрыгивала на месте и восторженно кружилась, по-детски крыльями раскинув руки, чем вызвала улыбку у мужчины в стильных очках. Ее менеджер, с претензией на солидность. – Только посмотрите, какая красота! Волшебство!!!
Волшебство…Ворон спикировал вниз и аккуратно опустился на плечо актрисе. В клюве птицы был зажат цветок сакуры.
- Милый! Смотрите, Яширо-сан, Милый прилетел! – В раскрытую ладонь легко опустился нежно розовый цветок. - С подарком!
- Да-да…конечно…. «Милый»…Старая седая ворона… - Тихое бурчание верного менеджера вызвало заливистый смех актрисы и гневный, обещавший все кары земные и небесные, взгляд фиолетовых глаз.
- Птицы не седеют, Яширо-сан, - отсмеявшись, девушка легко провела пальчиками по голове нахохлившегося ворона, который тут же прижмурился, впитывая ласку. – Милый просто необычный, перышки словно серебряные.… Дай мне лапку…вот так. Теперь ты не потеряешься.
Сердце едва не остановилось от восторга, когда я увидел желтый атлас, обвивающий цевку. Признала меня? Подарила мне эту чертову ленточку! Признала!
- Все это конечно прекрасно, Кёко-чан, но мы уже опаздываем. – Мужчина демонстративно потряс ежедневником и постучал пальцем по часам на запястье. – Президент будет гневаться, если не выполним его треб…просьбы.
- Не будет, Яширо-сан, успеем, - девушка пересадила птицу на руку и усмехнулась, делая вид, что не услышала оговорки. – Поехали.
Тихо урча, автомобиль двигался вдоль заполненных улиц, останавливаясь на светофорах. Я живой статуэткой замер на девичьих коленях, в то время как легкие пальчики оглаживали перья, касались клюва, брюшка. Все мое существо млело от ласки. Надежда плющом обвивала сердце. Наконец-то рядом, теперь вместе. Я создам ей сказку с магией, с превращениями нелепой птицы в рыцаря. Она так любит сказки. И она примет меня. «И жили они долго и счастливо» теперь будет написано для нас.
Неровный, чуть затихающий гул разорвал тишину, заставив встрепенуться.
- Тшшшш…..Тише, Милый, - девушка ласково прижала к телу взметнувшиеся крылья. - Это самолет, стальная птица. Не бойся.
Не бойся?! Страх липкой жижей уже подобрался к расслабленным мыслям. Жуткое ощущение краха тисками сжало душу.
- Кёко-чан, - менеджер открыл дверцу машины и теперь протягивал руку, чтобы помочь выйти. – Пора.
- Спасибо, - актриса с благодарностью оперлась на предложенную руку и вышла. Каблучки застучали по ступеням, ведущим к зданию международного аэропорта. Рядом семенил Яширо, старательно выдавая свой способ передвижения за размеренный шаг. Задорная мелодия телефона ворвалась в сознание. Словно в замедленной съемке я увидел, как мужчина нажимает кнопку ответа, как вслушивается и останавливает девушку, жестами показывая на боковую дорожку.
– Да, хорошо, я понял. Кёко-чан, самолет приземлился раньше и нас уже ждут. Сюда.
Тридцать пять девичьих шагов от развилки. Цветущая сакура. В ее тени - скамья с коваными ножками. Навстречу поднимается улыбающийся брюнет, протягивая Яширо руку.
- Мистер Яширо? Я правильно понял? – кивок менеджера. – Спасибо, что нашли время встретить нас. Рик Морган, помощник режиссера. Рад знакомству. А Вы, должно быть, мисс Могами?
- Могами Кёко, - протянутая рука, улыбка, легкий поклон. – Прошу, позаботьтесь обо мне. – Я нетерпеливо переступаю на ее плече, неосознанно впиваясь когтями в тонкую ткань. – Ай! Милый, мне больно... – шепчет она, поворачиваясь ко мне и аккуратно разгибая когтистые пальцы. – Все хорошо, тише…
- Какая необычная птица. Это же ворон, да? За всю жизнь не видел такой расцветки. - Плющ на сердце превращается в терновник и миллионами острых шипов пронзает меня изнутри. Так не должно быть… Его голос… Я узнал бы его из миллионов. Почему он здесь? Как? – Извините за задержку, искал свой талисман. Представляете, цепочка порвалась!
Улыбка, сиреневый камушек, убираемый в нагрудный карман, протянутая рука. Он узнал ее. Нашел.…Снова… Любимое лицо неосознанно озаряется просто невероятным светом… Сияющие топазы глаз, улыбка, способная отогнать тьму веков, легкая вибрация, пробежавшая по ее телу незаметная окружающим, словно ток пронзает меня. Потерял…Сказку… счастье… жизнь… вечность.…
Из глаз стекли и упали на ее тунику слезы.… А говорят, птицы не плачут. Взмах крыльев, воздушный поток легко подхватывает меня и поднимает ввысь.
– Куон Хизури, режиссер. – Доносится его переполненный неприкрытым восторгом голос. - Мисс...
- Могами… Могами Кёко.
На переплетенные в рукопожатии пальцы тихо опустилась желтая атласная ленточка…